Надо было какой-никакой ствол надыбать, чтоб припугнуть идиота, полезшего на чужую поляну. Хотя ему и так хватит, пока кости срастутся, пока мозги на место встанут, всё будет уже по-другому. Глядишь, Сергей и возьмёт себе под руку этого резкого любителя молотков, если тот соображать научится. Дураки хорошими бойцами не становятся, из них получаются одноразовые торпеды, как их кличут воры. Готовить таких времени жалко своего. Мысленно Бармашов уже имел под рукой мощную бригаду, затеявшие передел собственности кооператоры уже остались без штанов, а сам Сергей в мечтах имел авторитет, бабки и крутизну немерянную. И «Мерседес», непременно вишневый, как в одном виденном фильме.

Кто чует свою силу — не торопится. Бригада пришла чуть позже семи, пришла красиво, неспешно и в ряд, посередке старшой с рукой на перевязи. Вот только в цех зайти также не получалось. Ворота были уже закрыты, а калитка своей пропускной способностью не радовала — зайти можно только по одному. Бармалей кивнул головой одному из бойцов, мол он первый. Тот вошел, придержал дверь боссу, а когда внутри оказались все, отряд продолжил путь по цеху той же солидной цепью. Пахло как обычно свежим деревом, смазкой обрабатывающих станков, предвкушением чего-то забавного. Расклад был понятен заранее, его Сергей до своих подручных довел с утра.

— Гуревич побежал к главному той шайки, которую они на нас собрались натравить. Главный у них пацан молодой, но молотком машет лихо.

— Да, Бармалей, это заметно. Как ты так попал-то?

— Не об этом сейчас речь. Если у них старшой такой молодой, значит вся банда из молодых. Голодные, молодые и без мозгов. Вам двоим на один зуб.

— А если с кастетами или ножами будут?

— Не тот контингент. Скорее с нунчаками, как сейчас модно.

— Ха-ха, с нунчаками — пусть. Лишь бы чего серьезнее не оказалось.

— Берите резиновые дубинки, но сразу не светите. Бить будем больно, но аккуратно.

— Давай Стёпку позовём для эффекта. Он длинный.

— Ага, и складывается. Не надо нам Дядю Стёпу, сказано же — пока себя ничем не проявил, я его под свою руку не возьму.

Трое или двое с половиной, нормально против такого мусора. Не в плане, что на ментов пошли, а чисто по жизни тот пацан пыль. Хотя хата зачётная, небось предки подкрученные. Думают, их пацан в МГУ каком-нибудь штаны протирает, а тому романтики захотелось и денег лёгких. А вот и молодой резкий нарисовался, хрен сотрешь. Один, что примечательно, значит сейчас будет на базаре сползать. Еще и сумку притащил, неужели поляну хочет накрыть? Большая спортивная сумка висела на ремне через плечо, видимо тяжелая. Сколько ж в неё бутылок поместилось? Но это он сильно ошибся, это он зря. Извиняться за вчерашнее придётся не водкой и закуской, а бабками. Большими бабками, дружок.

— Молодой, ты один что ли пришел? Прощения просить?

— Так и вас всего трое, старые. Короче: вы все уволены. На первый раз скажу словами.

Глупо как-то вышло. Надо было ближе подойти, а то как в кинофильме про ковбоев встали. Действительно встали и переругиваемся с расстояния.

— В магазине у ППШ семьдесят один патрон! Всем хватит! — Молодой поднял сумку двумя руками, точно это был автомат и…

Бармалей видел только один фильм про Чикагскую мафию, и это была комедия «В джазе только девушки». Так вот, смотреть, как бандиты поливают своих врагов пулями из автоматов интересно только на экране. А когда сумка в руках стоящего так близко человека начинает вспухать вспышками, когда в рожу летит что-то непонятное, а по ногам как косой чиркнули — страшно, братцы! Серёга опомниться не успел, как они все трое оказались зажаты в угол цеха. Он посмотрел под ноги: деревянный пол был весь изъеден пулевыми отверстиями, усыпан щепками, и частично закапан кровью. Кого ранили⁈ А похоже, что всех и никого. Штанцы у всех пропитывались тёмным, но не позорно в районе развилки, а внизу, по голеням. Похоже, щепой посекло их.

Резкий молодой спокойно смотрел на Сергея, продолжая держать свою смертельную сумку наперевес наведенной в их сторону. Сумка дымилась, из порванного торца смотрел ствол автомата, точно такого как в кино про войну. Да уж, война и немцы, как говорили в школе.

— Вас наглухо валить, или уже всё поняли? Бармалей, вы все уволены и почти списаны. — и голос такой спокойный, и глаза такие мёртвые. Вот его глазам Бармашов поверил, совсем поверил.

— А валилка уже отросла? — Подручный не ко времени проявил храбрость, а может мандраж скрывает за бравадой. Эдак он добазарится, на самом деле кончит их этот отморозок. И ведь что сотворил, сука, доски в дырках, а гильз на полу нет. Мочканёт, а потом в этой же промзоне забетонирует. И будет Сергей надежной опорой какому-нибудь фонарному столбу или новому складу. А плечом к плечу его соратники будут лежать под бетонной подушкой как в братской могиле. Так себе вариант. Надо переговоры в свои руки брать.

— Хорош! Мы всё просекли, уволены, ну значит уволены. В другом месте трудоустроимся. Без претензий к тебе и нанимателям. Если больше тереть не о чем, то мы уходим.

— Вы сказали, я записал. Начнете быковать, завалю. — И хитроподкрученный кент достал из сумки какой-то пластмассовый предмет. Это что, диктофон что ли? Какое хреновое кино, нахрен! Или просто на понт берет?

— Это чо… — Начал озвучивать мысли командира один из соратников.

— Заткнулся! Всё, базар окончен, мы пошли.

И вся компания ушла, морщась и оставляя после себя капли крови. Перевяжутся потом, в машине. Сейчас главное — нормально свалить, то есть без дополнительных дыр в шкуре. ППШ — страшная шутка, не хуже гангстерских автоматов. А то и получше, их для войны делали.

— Сукаааа!

— Ага. Вот так надо стрелки забивать, волки позорные! А не как лохи с дубинками чапать.

— Ты же сам сказал, дубинки брать.

— А сказал бы с пистолетами приходить, ты бы взял?

— Да где я его возьму!

— Вот! Потому мы и уходим, поджав хвосты, что не готовы оказались к новым реалиям.

— Красиво излагаешь. И что дальше будем делать? Стволы найдем и на новую стрелку? Или из засады вальнём как партизаны?

— А я скажу, что будет дальше. Мы по понятиям отказались от этой кормушки. И ушли нормально. Давай свою аптечку уже! Что у тебя, всего один пакет бинта⁈

— Так не готовился к такому, чисто для ГАИшников возил.

— Ну теперь будем готовиться. А этот… хорошо пошёл, резко. Такие или взрываются сразу, или в гору идут. Посмотрим, как он выступать будет. Я бы под ним походил бригадиром, когда он силу наберет.

— А что, может взять?

— Так ровно всё получилось. Ты когда «Россию» проиграл, потом мстил чемпиону?

— За что, он же по-честному победил!

— Так и тут та же история. А что поломал немного, так и мы ломали, и нас гнули. Бывает.

Уважаемый Читатель, к тебе одному обращаюсь за вспоможением: не брось в непонятках автора, подскажи путевое название молодежной желтоватой газетенки с ГБшным надзором. А то уже всю голову сломал. Вона, как с прошлой книжкой помогли — придумали название ВИА «Одноклассники». С меня пара строчек про победителя в тексте книжки.

Глава 14

Кадры, начальство, кони…

Из кандейки высунулась голова. Голова эта была знакомой лично мне, сильно испуганной и она явно не сама торчала. На чём-то сей предмет зиждется, как мне кажется. Судя по открывающемуся и закрывающемуся рту, тело Гуревича было где-то очень рядом.

— Вы что-то хотели сказать, гражданин?

— Э-э-э-э. — Может и хотел, но пока не в состоянии.

Вот они, новые люди новой России, вылупляющейся из тела СССР. Подвисают и лупят зенками в опустевшей переговорной. Я почему во множественном числе говорю, потому что за Гуревичем из выгородки на полусогнутых показался еще один типчик, видимо, его деловой партнёр.

— Здравствуйте. — Бодро начал деловой, хоть и севшим голосом. И всё, на большее его не хватило.

— Здравствуйте, товарищ…