— Андрюх, ты же был пионером! Забыл, что ли? Рука, поднятая в пионерском салюте, означает, что общественное дело мне важнее личного. Типа, крыша наше всё. Но сам ты можешь обеспечить только половинку этой крыши, вторые пятьдесят процентов крышует Родина.

— Да ну тебя! Пиши записку, расписывай все свои резоны и выводы. Пусть начальство думает. Ишь ты, бандитов он боится.

— Я ладно, по близким ударить могут. Я, может, и не женюсь поэтому… — И так сурово взгрустнул.

— Кобель ты, поэтому не женишься! Хочешь, на ужин иди, хочешь, пиши докладную, рапорт и домой сваливай. Погоди, насчет бандитов — правда?

— Ночью, в рамках операции по захвату этнической банды. Мою легенду проверяли.

— Сильно там у тебя буянили?

— Сами бандиты не очень, а наши в процессе захвата не церемонились. Буду теперь заявление на материальную помощь писать. Ты же был у меня дома недавно, помнишь, как уютно было. А теперь… снегу намело в разбитые окна, шкаф повалили. Диван шпорами порвал кто-то. Нафига жандармам шпоры?

— Да ну тебя, Жора! Я же даже поверил сначала!

— Да ладно тебе, приврал малость. Про сугробы и жандармов. А стекло менять придётся. По Корчагину жду решение руководства.

— Жди. А с квартирой в том же доме, где и редакция мысль хорошая. Можно будет аппаратуру нормально разместить.

— Угу. А я буду дизелёк заправлять и обслуживать.

— Какой дизелёк?

— Автономного питания спецаппаратуры. Или вы от общей сети запитаться хотите?

— Смешно тебе.

— А знаешь, что самое смешное? Нет, ты не знаешь! Я только что вспомнил! На той же улице через несколько домов расположена лавка Каландадзе — «Оптовая торговля кавказскими фруктами». Слышал про такую?

— Нет. Кооператоры грузинские открыли? Наши клиенты, думаешь?

— Наши клиенты, это точно! Устроили, понимаешь, подпольную типографию и организовали выпуск антиправительственных листовок. В девятьсот пятом году. Их так и не раскрыли тогда.

— Так это революционеры- подпольщики! Так и говорил бы.

— Говорю. А мы теперь неподалёку свою игру ведем. История повторяется.

— За уши притянуто, Жорж. Но что-то есть. Если не нажмём, самим придется в подполье уходить.

— А я о чём! Короче, пишу в докладной, что согласен на переезд в квартиру по адресу площадь Борьбы тринадцать на постоянное проживание в оперативных целях.

— Пиши, что хочешь. Наверху решат. Я ужинать, ты со мной?

— Не. Допишу поскорее и свалю сугроб в квартире разгребать.

Новый год приблизился на расстояние пинка, не обращая внимание на мои проблемы и заморочки. Очередной транш от Гуревича, впечатленного как своим сидением в ванне, так и жёсткостью, с которой наезд был купирован, пришёл без писка и вздохов. Да и чего вздыхать, когда видно невооруженным глазом — прошли времена невооруженных. И его траты на охрану реально окупаются, а бизнес процветает, не обгладываемый ни акулами, ни шакалами. Его тушку тоже не глодают звери в дальнем Подмосковье. Лепота, красота!

Семь тысяч, это чертовски много для Атоса и пипец какая малость для Локи с его запросами. Графу де Ла Фер бы хватило, но графьёв на горизонте не наблюдается. Только ярл дружины викингов, он же Ярл, он же Паша, настоятель обители святого Жоржа Милославского. Неофициальный, пока. Обитель, то есть Замок вот-вот станет ареной нешуточных страстей, но об этом потом. Или сейчас? Да и ладно, всё равно уже начал. Короче, эту новогоднюю ночь все члены и членицы клуба, сочувствующие и примкнувшие, ассоциированные и на испытательном сроке… короче все! Проведут в Замке. Так сказал Локи, и стало так.

Главное условие этой ночи — никаких верблюдов! Ни на вертеле в камине, ни в маскарадных костюмах участников праздника. Зачем такое дурацкое ограничение? А для интриги. Народ спрашивает себя и друзей — а почему нет? А что будет, если? А кто будет верблюдом, с какой целью? А может Локи запретил, потому что сам им нарядится? Люблю контролируемый бред в головах соратников, это бодрит и делает их чуть более управляемыми. И менее предсказуемыми, как ни странно. Костюмы — да!

Жёсткое правило — все наряжаются в костюмы, причем свои исторические тряпки сойдут за тупую попытку отмазаться от маскарада. И никаких космонавтов, блин! Маскарад с нарядами не позднее восемнадцатого века. Костюм Евы допускается, наряд Адама под запретом. Нефиг среди блюд мудями трясти! Я бог или погулять вышел, могу себе позволить капризы. Тем более, что финансирование праздника… Да, из денег Гуревича, ёксель-моксель. А вы думали, я всё себе стяжаю? Хрен там, понимать надо, что вкладываться выгоднее всего в людей. Или в московскую недвижимость. Может, зря на этих обалдуев спустил три тысячи из семи? Смотрю и понимаю — какой же я гений! Разрешение приводить на маскарад своих гендерно отличных от викингов подружек, потом прямое предписание вести подруг — все такие кивают, да-да, приведем стопудово! Не приведем своих, найдем чужих! А не найдем, так чего-нибудь придумаем! А потом я плюнул на безуспешные попытки устроить вертеп и балаган своими силами.

Кто не слышал про Замок и клуб «Насилие предков»? ладно, переформулирую: кто из числа молодёжи не читал в газете «Чёрным по белому» про начинание энтузиастов-реконструкторов, которым комсомол под их клуб выделил территорию с историческими зданиями? Модная тема эта «Чёрным по белому», быть не в курсе немодно.

— Жанна, ты же хочешь встретить новый тысяча девятьсот девяностый год в почти настоящем замке на самом настоящем средневековом маскараде?

— Что я должна для этого сделать? Кого-то убить или пролететь на метле над ночной Москвой?

— Не надо сейчас летать — холодно и погода нелетная. Летом погоняешь, если желание не пропадет. И прекращай свои тайные идеи подавать как жертвы во имя меня, я тебя насквозь вижу.

— О мой пронзатель, в какой позе ты желаешь овладеть своей верной рабой⁈ Приказывай!

— Пожалуй, я погожу, пока не придем домой. А то люди уже косятся. И вообще, что ты меня отвлекаешь? Задание будет трудное и щепетильное. Потому что мне мало тебя одной.

— Чего-о-о? — Прямо вся игривость у Жанны куда-то делась. — Милославский, ты не охренел?

— Охренел, причём уже давно. Посему я хочу, чтоб на новогоднем маскараде в каминном зале Замка ты была не одна, а в компании своих сокурсниц.

— Что, одни парни в клубе? — Догадалась подруга.

— Ну так, есть пара девчонок, но погоды не делают.

— И внешне третий сорт не брак, так что ли? А каминный зал — то название или реально камин у них? Или всё-таки у вас?

— У нас. Мой проект целиком и полностью.

— Ага, вспомнила. У тебя в одной руке газета, в другой дружина. А сам ты реинкарнация Дзержинского.

— Ну нет, я реинкарнация Милославского, вернее более продвинутая версия себя.

— От скромности не умирай только, ты нам нужен живым.

— Так что, тебе можно доверить процесс вербовки или отменять бал?

— Постой, какие-то нездоровые ассоциации в голове выстраиваются. Камин, бал-маскарад, Милославский. Мне не придётся голой встречать гостей?

— Только если не найдешь для себя подходящий костюм. Требования строгие, и девчонок предупреди насчет этого. Никаких шпилек, джинсиков, коктейльных платьев. Только шикардос, иначе им тоже придется мохнатками светить.

— За наши костюмы будь спокоен, Жорж! Еще вопрос, кто будет иметь бледный вид на маскараде.

— Театральную костюмерную раздербаните? — Догадался я.

— Точно! И если кто-то из наших придет нагишом, то точно не по причине отсутствия костюма.

— Свободный выбор взрослой девушки?

— Именно.

— Заранее боюсь за пацанов. Может, я зря решил с вами связаться?

— А поздно, Милославский. Мы уже в деле! Есть какой-то сценарий праздника? А теперь будет! — И Жанна громко хлопнула дверцей, выходя из машины. Дом, милый дом. Блин, даже не знаю, радоваться ли, что моя идея с переселением в тот дом завязла где-то в верхах.

Глава 28

Очень новый год

Ну чего рассказывать-то? Нормально отпраздновали. Кто был на таком мероприятии, тот и сам себе всё представит. Сводчатый зал освещен камином и гирляндами свечей вперемешку со спрятанными электролампами, костры во дворе позволяют наслаждаться комфортом вне помещения, не замерзнуть во время всяких романтических бесед под звёздами. Да, небо той ночью было ясное, а морозец заставлял снег под ногами хрустеть как огурец на зубах. Факелы внутри я зажигать не разрешил, их от греха вынесли и закрепили на стенах и над воротами Замка. Всё увешано холодным оружием и шкурами, среди всякой овечьей мутоты даже пара волчьих и одна медвежья затесалась — кто-то надыбал за адекватные деньги. Ну стол, обычный деревянный из строганых обработанных шкуркой и морилкой досок. Такой, на пятьдесят персон примерно. Яства тоже самые обычные — соленья, караваи хлеба, балыки и прочие колбасы. Полусырые домашние животные и птица на вертелах жареные — тот еще деликатес, но народу нравилось. Не столько за изысканный вкус, сколько за возможность подойти к камину и срезать своим ножом подрумяненный или обугленный бок — кому как повезло. Бойцы как павлины, как много павлинов перед гостьями в неустановленной пропорции мальчиков и девочек.