А вот тут Гуревича проняло. Заплатить сейчас немного, а потом ждать, когда наступит следующий раз? Вдруг не наступит, вдруг это вторая случайность? Или реально заключить контракт на постоянное обслуживание с «вневедомственной охраной»? Насчет вневедомственности это очень тонкий вопрос, но мы клиента путать лишней информацией не станем.

— Постоянная охрана — это как и сколько?

— Это ежемесячно пятера мне и по триста рублей в месяц охранникам, которые будут работать на постоянной основе на ваших объектах. Норма рабочего времени — двести часов в месяц.

— И сколько этих бойцов будет?

— Сколько вам восхочется. За пять тысяч мы выезжаем на вызовы, приходим на стрелки, гасим противника… Охранник чисто для вашего удобства, чтоб был порядок на местах или личная охрана при вас. — Раз наклёвывается постоянный клиент, то можно опять на «вы».

— Ваши охранники будут с подготовкой или с улицы?

— Лично всех бил при тестировании, нормальные парни. Берсерки, правда. Но в случае отказа агрегата фирма предоставляет бесплатную замену. Наши поломки — не ваша забота.

— А как насчет оружия?

— У простых бойцов пока только дробящее, большее не требуется. Если дойдет до перестрелки — вы видели мои возможности и инструменты. Поверьте, вы видели не всё. Не всех.

— Поторгуемся?

— Вам оно надо? Знаете же, что назад не сдам.

— Жорж, так не принято. Вы должны назвать заранее невместную цену, потом откатиться до нормальной, в результате мы к обоюдному удовольствию…

— Семь в месяц.

— Ну нет, это очень дорого, давайте три тысячи и по рукам.

— Семь.

— Жорж, сейчас вы должны чуть спустить ценник.

— Семь или я ухожу. Я никому ничего не должен.

— Ну хорошо, пять тысяч! Умеете вы торговаться!

— Я сказал — семь. Отступать не собираюсь. Официант, счет принеси!

— Чёрт! Да как так можно! Ведь только что было пять! Да иди оно всё!!! — Гуревич прямо вскипел аки чайник. Ну покипи пока.

И я ушёл. Уже около машины Гуревич догнал меня, злой и потный.

— Ладно, семь тысяч и по триста вашим двум бойцам.

— По рукам. Когда горит?

— Что? Понял. Вы спрашиваете, когда приступать? Скажу — вчера.

— Тогда вчера уже платить надо было.

— Э-э-э. С завтрашнего дня. И они стрелку забили на послезавтра. Дурацкое понятие — стрелка какая-то.

Дурацкое, но знакомое по девяностым. Тогда любой простой работяга был в теме, какие порядки на стрелках, чья масть, кто не при делах. Блатная романтика, чтоб им пусто было! Еще и по ящику гнали это дерьмо на радость детишкам. Проститутки и бандиты — карьерная мечта любого подростка. Ну ладно, назвался груздем, полезай в кузов. Не забудь накидать туда матрасов и пулемет на вертлюге закрепить.

Как там пел товарищ Высоцкий: «Нас двое, их восемь, расклад перед боем не наш…» Поздно я провалился, не успел попасть на концерт такой глыбы русского искусства! Но песни, вот они, слушай в записи и на ус мотай. Сочиняй правильные расклады, товарищ. И подтягивай к ним подходящие кадры. И я поехал в Замок, кузницу вообще и кузницу кадров в частности.

— Значит так, бойцы! Нам предстоит фулл-контакт по бездоспешному противнику. — Посмотрел на ухмыляющиеся физиономии — Да кому я это говорю, вам это привычно. Оружие к осмотру.

Дело было вечером, дело было именно в кузнице. Мастерская — неподходящее слово к этому месту, небось не в совхозе теперь стоит здание, а в Замке. С оружием вышел косяк: кошерные кистени, шестопёр, две булавы — любо-дорого посмотреть. Хоть в музей, хоть в бугурт. В бугурт не надо — могут люди пострадать.

— Парни, не пойдет! Вы бы еще визитных карточек заказали пачку и рассыпали поверх бездыханных тел. Черенки от лопат берем, обрезаем по руке, на них набиваем вон те гайки от рельсового скрепления. Расклиниваем, приноравливаемся. У кого кистени — снимаем ваши замечательные била с ремешков, вяжем те же гайки. Вопросы?

— Нафига этот гобуль?

— Тебе же сказали, чтоб не палиться! — Помог Ярл с комментарием. — Наручи у всех под куртки помещаются? Проверили?

Да, рельсовые стыки болтятся на правильную гайку. Под ключ на сорок один массой почти триста грамм. Откуда здоровенные гаечки попали в мастерские рыбхоза, не знаю. Но нам пригодились. Триста грамм с приличной амплитудой по бездоспешному… это убийственный аргумент. Но постараемся без убийств.

Четыре человека, включая их вождя, не считая меня. А чего меня считать, я не планировал драться — не люблю. У них холодняк под куртками, у меня огнестрел под мышкой. Пистолет-пулемёт брать не хотел, чтоб раньше времени не показывать противнику масштабы задницы, в которую они попали. Что, больше не на кого было наехать? Обязательно вляпаться в кооператив, который мы крышуем? Сами теперь виноваты. А потом вспомнил про специфическую локацию и взял. Пришлось покупать новую сумку под свой верный ППСик.

Почему Южный Порт? Почему место назначили они? Так стрелу забивали Гуревичу и его безымянным защитникам эти, инициативные. Вот потому и маза их в этом вопросе. Южный Порт, он наверняка уже повидал в этой реальности всякое, а уж в девяностые годы неслучившихся еще времен… Было всякое. И что обидно — не вижу рецептов, чтоб предотвратить это снова. Будет, всё будет. Может, не так масштабно, не так оглушительно упадет колосс. И не так долго будет лежать в нокдауне. А то вообще, сгруппируется и резко вскочит на ноги — мол не было никакого нокдауна, господа! Это я в ноги «прошёл» неудачно.

Белый «Москвич» Ярла вез четверых викингов на переговоры о судьбе неведомой деревушки, понравившейся заплывшим в чужие края сарацинам. За ними крался я на Шерхане, весь такой скромный и без понтов. Локи щитом не потрясает, не его тема. В оговоренном месте уже собралась кучка-шайка громких и бессмертных детей гор. Я русский, мне сложно бывает отличить, на каком склоне горы рос, к примеру вон тот фрукт. А забавный, сразу видно, вся удаль пошла не в голову, а в тот отросток, которым они так гордятся. В нос. Уже в кожаных куртках, уже упакованные, то есть не вчера с гор, жирку набрали гости Москвы. На их фоне мои берсерки выглядят неброско. Еще и палки под куртками сковывают движения.

Что-то это мне напоминает… Точно! В шестом классе я уже собирал команду истфехов с палками, чтобы гонять Шестой-А. Или это был седьмой? История повторяется, сначала как трагедия, а потом как фарс. Не наш случай, у нас всегда трагичность в каждом ударе. По моему жесту парни встали на самом краю подкрановой площадки, свободной от гуртов с речным песком. Нам что, мы пришли, пусть теперь эти подваливают. Им нужнее.

— Эй, сюда идите! Что непонятно! — Классический гортанный выговор недофранцузов пронесся над асфальтом. А мы молчим. Бойцы в принципе разговаривать не будут, сегодня им разрешен только язык жестов. А мне влом перекрикиваться.

— Я что сказал, сюда идите быстро! — Кто орёт, тот и главный. Кто главный, того и львиная доля всего, что на отряд просыплется. Я прослежу, чтоб не отпрыгнул. Постою с сумкой, пригляжу, по необходимости подправлю.

Главный пошёл первый, не выдержали нервы. Семеро смелых, а в его банде смелыми оказались все, пошли за ним. Это правильно, это по правде — военный вождь мелкой банды не должен прятаться за спины бойцов.

— Кто такие, под кем ходите?

— Рот закрыл, баклан, слушаешь меня! — Кажется, я доступно излагаю. — Вещи собрали, свалили из Москвы, вам здесь не рады!

Всегда хочется сказать такое невоспитанным гостям моей Родины, но не всегда это получается. Не везде и не всегда можно переходить к активной фазе беседы. Сейчас можно.

— Ты на кого пасть раскрыл⁈

Ведь понял айзер, что на него, просто так возмущается, положено ему так себя вести, шаблон уже зафиксирован, отступать нельзя. Поэтому сейчас начнется тот самый школьный ритуал обзывалок и перечисления старших братьев, крутых соседей… страшные люди эти горцы. И ведь не боятся ввосьмером нас пятерых неупакованных. Нас пять, а их восемь — расклад уже получше, чем у Владимира Семеновича в песенке.